Только никому не говори - Страница 28

- Золото — я же говорил!

- Помолчи, — шёпотом сказал Василий Васильевич. — Ты сегодня уже высказался.

- Золото, — зашептал Игорёк в упоении. — Я с самого начала говорил. Золото — вот настоящий мотив преступления, а не какие-то там охи-вздохи. Убийца возвращался за браслетом.

- Помолчи ты! Ваня, что за эксперимент?

— Мне не дают покоя эти лилии Павла Матвеевича. В саду против Марусиного окна три года назад росли на лужайке лилии, их любила его жена, — я говорил тихо, тихо пересёк палату и резко отмахнул дверь: в коридоре возле столика дежурной хохотали две медсестры, больше никого не было. Не успокоясь на этом, я выглянул в раскрытое окно над моей койкой: никого. Кусты сирени и боярышника отстоят от стены довольно далеко, метра на три. — Кажется, друзья, у меня начинается мания пре следования. Но давайте поосторожнее.

- Ваня, ты думаешь, её там закопали, а отец что-то видел и в уме тронулся?

- Василий Васильевич, это можно проделать, не оставив следов?

- Ну, в общем, в клумбе незаметно можно закопать. Снять верхний грунт, чтоб корешки цветов не повредить, копать аккуратно, землю в кучку, лишнюю, которая останется… а обязательно останется, как ни утрамбовывай… так вот, её потом занести куда-нибудь, хоть в Свирку ссыпать. А сверху положить тот же дёрн — цветы и трава. Все можно, коли время есть… Вот только собака учёная — как она вот: почует сквозь землю запах или нет?

- Да чего она там почует! — нетерпеливо вмешался Игорёк. — Если Павел Матвеевич что- то видел, то уж в ночь на понедельник, а она умерла в среду днём. При такой-то жаре все раз ложилось, а собака живую ищет, по обуви…

- Не тарахти. Ты, Ваня, хочешь это место раскопать?

- Эх, черт, и меня там не будет! — простонал Игорёк.

- Хочу попробовать.

- Как же ты с рукой-то?

- Так ведь не я буду копать. Есть кому — художник, математик, Вертер… А я за ними понаблюдаю. За ними и за Анютой.

- На испуг хочешь взять?

- Поглядим. Хочу на них на всех вместе поглядеть. Да и они давно не виделись.

- Ваня, а актёр-то, ну, художников друг, мужик стоящий?

- Кто его знает. Актёр сильный, я его видел в роли Отелло. Если уж выбирать, Вертеру до него, как до неба.

- Отелло задушил Дездемону! — крикнул Игорёк во весь голос.

Вечером, когда уехал районный хирург, а вместе с ним и Ирина Евгеньевна, из её кабинета я заказал разговор с Борисом и Петей. Москву долго не давали. Я сидел над блокнотом! и размышлял.

Итак, по свидетельству Пети, Маруся убита (задушена) в среду третьего июля, примерно в четыре часа дня.

Версия о «постороннем убийце». Впервые он увидел Марусю на пляже — в понедельник, вторник или в ту же среду. Заметив, что она осталась одна (скажем, подслушав разговор сестёр о поездке Анюты в Москву), он следует за ней. Она идёт через рощу на встречу с Петей, в то время как Петя по посёлку идёт на пляж или ищет её там. Преступник видит, что она раздвигает доски в заборе, проделывает то же самое, оказывается в саду и наблюдает за домом. Маруся включает свет на кухне, кладёт на место пляжные вещи, открывает окно. Преступник проникает в светёлку, насилует и убивает. Затем уходит прежним путём, но вскоре возвращается, возможно, с той же целью, что и Петя: стереть отпечатки пальцев.

Однако в версии о постороннем убийце есть ряд провалов. Во-первых, внешний вид убитой. Маруся, несомненно, отчаянно сопротивлялась бы, следы борьбы (царапины, синяки, порванная одежда и т. п.) должен был заметить Петя. Допустим, преступник после убийства, так сказать, придал телу спокойную позу, расправил сарафан — но спрашивается, зачем ему тратить драгоценное время на этот камуфляж? Понятно, что медицинская экспертиза без труда обнаружит следы насилия. Во-вторых, самый кардинальный вопрос: куда из погреба исчезло тело? Предположение, что преступник вернулся в дом в третий раз, обнаружил в незнакомой обстановке погреб, вынес тело и где-то закопал-не выдерживает критики. Подобные действия — неоправданный риск для человека, не осведомлённого о других обитателях дачи: в любой момент может кто-то войти и застать в доме чужого. И самое главное: никому — ни убийце постороннему, ни, так сказать, «своему» — не придёт в голову, что под рукой окажется какой-то трус и спрячет концы в воду.

Вот он бежит, скрывается в роще, вдруг спохватывается (что-то упустил, например, уничтожить следы), возвращается. С момента убийства прошло всего несколько минут — а труп исчез! В ужасе он обегает все комнаты: тишина и пустота. Конечно, он не стал даже обыскивать дом и тем более возвращаться туда в третий раз, ведь убийца знает, что сокрытие трупа имело смысл только для него. Он уходит в тяжком, страшном недоумении.

Против «убийцы со стороны» свидетельствует и ещё одна важная деталь: браслет на руке убитой. Его видел только Петя (ни Анюта, ни художник) и только после убийства. О чем говорит этот факт? Или браслет подарен только что на свидании (маньяку с речки, очевидно, не до подарков), или подарен раньше кем- то, знакомство с которым Маруся скрывает, а потому скрывает и подарок. Стало быть, на свидание с Петей она не надела бы украшение, хранимое тайно. Стало быть, в тот день у неё было другое свидание.

Стало быть, требуется другая версия. Мне все мерещится школьная сцена, дядюшкина гитара, кудри и пунцовая шаль, восторженный зал и замшевый поясок на тонкой талии. Случайно или не случайно этот спектакль оказался для неё последним? Кто такой Петя — первая любовь или подставное лицо, на которое ссылается она, чтобы как-то объяснить университет? Какой-то мужчина — не школьник, не ровесник: того скрывать нечего — видит Наташу Ростову, увлекается, увлекает и её.